- #SkladchinaVip
- #1
[Точка Интеллекта] Три акмеиста. Георгий Иванов [Ксения Волохова]
- Ссылка на картинку
-
ТРИ АКМЕИСТА
Три лекции о трёх поэтах-акмеистах — птенцах одного гнезда, почти ровесниках, чьи судьбы сложились столь по-разному, что невольно задумываешься о роке и выборе, о судьбе и случайности, о безжалостной громаде революции и горькой малости человека.
Один из трех был расстрелян в августе 1921 года. Другой через год, в сентябре 1922, навсегда покинул Отечество, увезя с собою, в себе, в своих строках, которым предстоит родиться на чужбине, пронзительную ясность русского языка. Третий после августа 21го откликнулся на гибель друга и учителя переводами стихов гильотинированного поэта и, почти оставив на долгие годы лирику, погрузился в мир чужого слова, оставшись в родной земле.
Лекция 1. Николай Гумилёв
Лекция 2. Георгий Иванов
Лекция 3. Михаил Зенкевич
Георгий Иванов
Судьба Георгия Иванова — типичная и страшная судьба русского эмигранта первой волны. Рига — Берлин — Париж — тоска «без конца и без края»... И где бы ни был — вечный мотив невозможного возвращения и невозможного же расставания с Отечеством, потому что в сумятице дней, в кружении вопросов без ответа и «портретов без сходства», в реках строк — то, без чего ни дышать, ни быть невозможно: русский язык. Единственный, мучительный, не лгущий, победительно прекрасный, в себе сохранивший покинутое, отнятое, утраченное, изгнавшее.
До 1921 года поэзия была частью его жизни. Жизни, в которой были «Цех поэтов», Гумилёв, Кузмин, Адамович, «Бродячая собака», каменные львы петербуржских мостов, поэтические сборники, «бессонные споры» и даже катастрофа революции и попытки сотрудничества с новой властью. После эмиграции поэзия стала жизнью. Только в ней и жили те и то, что было настоящим, что было им. Вероятно, именно поэтому там его поэтический дар расцвёл. «Первый поэт эмиграции» и даже «единственный поэт эмиграции» - так называли его современники, говорившие с ним на одном языке.
Георгий Иванов автор одного из первых романов о ХХ веке, в котором описана бесславная кончина «человека чувствующего» - «Распад атома». Текст, в котором мерзость телесного мира слита с бессильной нежностью разучившегося любить мещанина; текст, в котором Достоевский, Мопассан, Блок и Золя куражатся в жутком танце наркотического сна; текст, в котором автор прощается с Человеком и приветствует «мировое безобразие».
Георгий Иванов стал одним из первых мемуаристом последних дней Империи. Его обвиняли в предвзятости, лживости, неточности, etc. Насколько были правы обвинители? Лгал ли он сознательно?.. В любом случае его «Китайские тени» и «Петербургские зимы» сохранили осколки былого, став частью едва ли обозримого витража исчезнувшей эпохи.
Три лекции о трёх поэтах-акмеистах — птенцах одного гнезда, почти ровесниках, чьи судьбы сложились столь по-разному, что невольно задумываешься о роке и выборе, о судьбе и случайности, о безжалостной громаде революции и горькой малости человека.
Один из трех был расстрелян в августе 1921 года. Другой через год, в сентябре 1922, навсегда покинул Отечество, увезя с собою, в себе, в своих строках, которым предстоит родиться на чужбине, пронзительную ясность русского языка. Третий после августа 21го откликнулся на гибель друга и учителя переводами стихов гильотинированного поэта и, почти оставив на долгие годы лирику, погрузился в мир чужого слова, оставшись в родной земле.
Лекция 1. Николай Гумилёв
Лекция 2. Георгий Иванов
Лекция 3. Михаил Зенкевич
Георгий Иванов
Судьба Георгия Иванова — типичная и страшная судьба русского эмигранта первой волны. Рига — Берлин — Париж — тоска «без конца и без края»... И где бы ни был — вечный мотив невозможного возвращения и невозможного же расставания с Отечеством, потому что в сумятице дней, в кружении вопросов без ответа и «портретов без сходства», в реках строк — то, без чего ни дышать, ни быть невозможно: русский язык. Единственный, мучительный, не лгущий, победительно прекрасный, в себе сохранивший покинутое, отнятое, утраченное, изгнавшее.
До 1921 года поэзия была частью его жизни. Жизни, в которой были «Цех поэтов», Гумилёв, Кузмин, Адамович, «Бродячая собака», каменные львы петербуржских мостов, поэтические сборники, «бессонные споры» и даже катастрофа революции и попытки сотрудничества с новой властью. После эмиграции поэзия стала жизнью. Только в ней и жили те и то, что было настоящим, что было им. Вероятно, именно поэтому там его поэтический дар расцвёл. «Первый поэт эмиграции» и даже «единственный поэт эмиграции» - так называли его современники, говорившие с ним на одном языке.
Георгий Иванов автор одного из первых романов о ХХ веке, в котором описана бесславная кончина «человека чувствующего» - «Распад атома». Текст, в котором мерзость телесного мира слита с бессильной нежностью разучившегося любить мещанина; текст, в котором Достоевский, Мопассан, Блок и Золя куражатся в жутком танце наркотического сна; текст, в котором автор прощается с Человеком и приветствует «мировое безобразие».
Георгий Иванов стал одним из первых мемуаристом последних дней Империи. Его обвиняли в предвзятости, лживости, неточности, etc. Насколько были правы обвинители? Лгал ли он сознательно?.. В любом случае его «Китайские тени» и «Петербургские зимы» сохранили осколки былого, став частью едва ли обозримого витража исчезнувшей эпохи.